- Тогда ладно, - в тон ему, беспечно отвечаю я, - мне такси вызвать или… ты меня отвезешь?

- Отвезу, только чуть позже, я тебе кое-что показать хотел.

- Что?

- В прошлом году мама мне на день рождения подарок сделала. Оцифровала все мои фотки с рождения и поместила их в электронную фоторамку.

- Классный подарок.

- Ага, правда, я только недавно решился их посмотреть…

- И что там?

- Пойдем, покажу.

Саша идет к стоящему у дальней стены узкому шкафу и достает оттуда фоторамку. Садится на диван и зовет меня. Немного мешкая, я подхожу и сажусь в полуметре от него.

Попросить, чтобы надел футболку? Или не стоит? Наверное, нет, не стоит переводить тему в эту плоскость.

Саша тем временем включает гаджет и сам двигается ко мне ближе. Так, что каждый вдох наполняет легкие запахом его кожи, но при этом тактильно меня не касаясь.

- Так, здесь я еще совсем мелкий, - листает фото, - тебе неинтересно будет…

- Почему? Интересно, - не соглашаюсь я, - дай посмотреть…

Саша придвигается еще ближе и невзначай касается меня плечом. Не отстраняюсь, потому что очень уж хочется увидеть его карапузом.

- Такой смешной, - смеюсь тихо, - щекастый.

- Я был толстый…

- Пухлый, - поправляю я, - я тоже булкой была.

На фото Саша сидит в коляске и с важным видом сосет соску. Такой милый, что я таю, как леденец на солнце. Обожаю деток. Листая дальше, наблюдаю его постепенный рост. Полгода, годик. Один в манеже, на полу среди игрушек, на руках тети Раи и Германа Дмитриевича.

А следующее фото – видимо то, что он хотел мне показать. На нем мы оба сидим на коленях Раисы Николаевны. Саше года три, мне – примерно полтора.

- Эту хотел мне показать?

- Да, эту тоже.

- У нас такая тоже дома есть.

Представляю, как бы он отреагировал, если бы увидел, что подобными фото у нас забита вся квартира. Мама развешала их на стенах, поставила в рамках на комоде и в комнате на окне.

- Листай дальше.

Дальше снова целая череда фотографий, где Саша уже постарше. Первые занятия футболом, выпускной в детском саду, первый класс. Среди них попадаются и те, где мы вместе. Я помню, как делались некоторые из них. Меня ставили в кадр, потом долго бегали за Сашей и только после этого фотографировали.

Однако следующий снимок я вижу впервые, хотя момент, когда он был сделан, не забуду никогда. На ней нам по 6-8 лет. Саша обнимает меня за плечи и хмуро смотрит в объектив. Я – немного от него отпрянув, тоже гляжу исподлобья.

- Я уже и позабыла, что нас тогда все же заставили сфотографироваться.

- Ты помнишь тот момент? Я нет, - удивляется Греховцев.

- Конечно, помню! Ты мне губу разбил! Забыл уже?! – тычу указательным пальцем в экран, - видишь, зеленкой уголок рта замазан.

- Я?! Не помню!

- Ну, если б тебе разбили, ты бы запомнил, - хмыкаю я.

Это был день рождения тети Раи. Было много гостей и все с разновозрастными детьми. Я никого из них не знала, поэтому коротала вечер за столом с взрослыми, пока маме не приспичило втолкать меня в компанию давно знакомых друг с другом детей.

Я и так-то не особо общительной была, а когда меня начинали принуждать с кем-то разговаривать, при всех рассказывать стишки или петь песенки – и вовсе закрывалась. В тот раз случилось точно так же, но мама схватила меня за руку и потащила туда, где под предводительством Саши играли мальчишки и девчонки.

Он в тот момент как раз стоял в центре и громко, махая руками в разные стороны, разъяснял правила игры. Меня мама поставила прямо за его спиной так близко, что, когда Саша в очередной раз вскинул руки, локтем попал мне прямиком в уголок нижней губы.

Она треснула, и тут же хлынула кровь. Перепугались все – я, дети, Саша, родители. Тетя Рая, не видевшая, как все случилось, стала его ругать. А моя мама стала ругать меня за то, что лезу ему под руку.

Кровь бежала ручьем. Запачкала новое, купленное специально по этому случаю, платье, белые колготки и бежевый ковер Греховцевых.

Я ревела. Больше от страха, нежели от боли.

Потом кровь остановилась, и тетя Рая замазала мне ранку зеленкой. Позже, когда гости разъехались, Сашу заставили извиниться передо мной и обнять для примирительного фото.

- Больно было? – прерывая воспоминания, тихо спрашивает он.

- Я не помню. Но страшно было точно.

Протянув руку, он увеличивает снимок так, чтобы в кадре было только мое лицо. Долго на него смотрит, а затем касается кончиком пальца того места, что замазано зеленкой.

- Тут, да?

Мы оба склоняемся над рамкой и не замечаем, как прижимаемся друг к другу плечами.

- Да.

Саша поворачивает голову и смотрит на мои губы. Наши лица так близко, что я кожей чувствую его теплое дыхание. Сердце, пропустив удар, пускается вскачь.

Встречаемся глазами, а потом он, приблизившись, целует в уголок рта. Всего одно, наполненное нежностью касание, и меня бросает в жар. Саша пристально смотрит в глаза и, получив мое молчаливое согласие, повторяет.

- Прости. Я с детства тебя обижаю.

В ответ улыбаюсь и решаю перевести тему на более нейтральную. Не хочу его провоцировать.

- Перешлешь мне эту фотографию? У меня такой нет.

- Не вопрос.

- И… - возвращаю ему рамку и поднимаюсь на ноги, - мне пора, я хотела позаниматься, скоро зачетная неделя.

- О’кей, - соглашается Саша, - я тебя отвезу.

От его дома до общежития всего несколько кварталов, в светлое время суток пройти их пешком для меня не проблема, но я с ним не спорю. Хочет везти – пусть везет.

- Саша…

- М?

- Ты не против, если мы пока не станем афишировать, что… ну… общаемся?

- Почему?

- Мне бы не хотелось, чтобы наши родители узнали.

- Ну, рано или поздно, они все равно узнают, - резонно замечает Саша, останавливаясь перед шлагбаумом.

- А вдруг, у нас ничего не получится?

- Получится, Даша! Даже сомневаться не смей, поняла!

Припечатывает тяжелым взглядом и сжимает руль до жалобного скрипа кожаной оплетки.

Машина въезжает во двор общежития и останавливается у самого крыльца. После чего Саша разворачивается ко мне всем корпусом и задумчиво молча смотрит.

- Если хочешь, мы ничего им не скажем.

- Да, так будет лучше…

- Пока не скажем, - добавляет он, - мне бояться нечего, но я понимаю и принимаю твои страхи.

- Саш, я не из-за твоих родителей переживаю, пойми…

- Понимаю, - морщится он, видимо, вспомнив мою маму.

- Спасибо, - поднимаю с колен сумку, прячу телефон в карман, - ну… я пошла?

- А поцеловать своего парня на прощание?

Я смущенно смеюсь, а Саша заключает мое лицо в ладонях и целует губы. Поочередно – верхнюю и нижнюю, а потом сразу обе.

- Все, беги, я вечером напишу.

А чуть позже приходит сообщение «Я влюблю тебя обратно».

Глава 46.

Саша.

Все хорошо.

Все просто за@бись! Все наладится. Дашка простит со временем и снова мне доверится. Останется только найти и кастрировать Игорешу, и можно жить спокойно.

Сам понесу любое наказание, которое она мне назначит.

Все оказалось проще и сложнее, чем я думал. Больше всего я боялся, что она вообще меня слушать не станет, но, как оказалось, трудность заключается в другом. Ее обида ничто по сравнению с тем, что я потерял ее доверие.

Она слушает, смотрит внимательно, но отношений со мной теперь хочет гораздо меньше, чем я с ней. Как буду реабилитироваться в ее глазах, пока точно не знаю, но уверен, что еще не все потеряно. Она меня не отталкивает, и это уже хорошо. Значит, есть шанс.

Придется, правда, избавляться от собственнических замашек и своей ревности, потому что умом понимаю, что ревновать к прошлому не имею права. Жаль, что инстинктам это так просто не объяснишь.

Вернувшись домой, пишу ей сообщение:

«Я влюблю тебя обратно»

Пока жду ответа, раздеваюсь, прохожу в кухню и включаю чайник. Все это время держу телефон в руке. Он приходит, когда чайник уже закипает.