- Хватит… - он не слышит, - остановись, Саша!

Не переставая ласкать руками, он поднимает на меня затуманенный взор.

- Алина… ты забыл про нее?..

- Забыл… - кивает замедленно, - рядом с тобой каждый раз забываю…

Он произносит это так просто, так откровенно, что у меня спирает в горле. Это так сильно походит на то, что чувствую я.

Меняясь сбившимся дыханием, смотрим друг другу в глаза. Саша молчит, очевидно, вспомнил о своей девушке и о причине своего визита.

Я, глотая разочарование, начинаю поправлять на себе белье. Прячу грудь, поднимаю бретели. Греховцев помогает, натягивает кофту на плечи, в глаза не смотрит.

- Я извинилась перед твоей Алиной, - произношу приглушенным голосом, - если надо, извинюсь еще раз. Разблокируй двери.

- Сначала из черного списка меня вытащи, - говорит он, гладя руками мою спину.

- Дверь открой, Саш…

Отрицательно качает головой и, порывисто прижав к себе, зарывается носом в мои волосы.

Я снова слабею, но, собрав ошметки воли в кулак, глазами нахожу на панели кнопку блокировки, жму на нее и распахиваю дверь.

- Перестань, мне идти надо… пусти…

Греховцев отпускает, снимает с меня свои руки и откидывается на спинку сидения. Я как можно аккуратнее, чтобы, не дай Бог, не поцарапать обувью дорогой салон, перекидываю ногу и выхожу из машины.

- Даш… Даша…

- Не вздумай влюбляться. Это ничего не значит, - бросаю через плечо.

- Номер мой разблокируй! – летит вдогонку.

Пока иду до общежития, тщетно пытаюсь успокоиться. Восстановить дыхание не получается, в горле давит ком, а по телу еще гуляет то странное тепло.

Как я в комнату пойду? Там же Света. Где спрятаться?

Прохожу через турникет и медленно поднимаюсь на свой этаж. Можно было на лифте, но это очень быстро. А мне нужно время.

Оказавшись на лестничной площадке четвертого этажа, встаю у окна. Смотрю с высоты на его машину. Он все еще там.

Прижимаю подушечку указательного пальца к стеклу, обвожу ее по контуру.

Мне не нравится то, что с нами происходит. Каждая встреча, каждое наше столкновение высекает искры, из которых тут же разгорается пожар.

Не приведет это ни к чему хорошему. Рано или поздно мы окажемся в постели. Эта мысль вызывает волнительный трепет и непреодолимое желание покрепче стиснуть ноги.

Неправильно это – так хотеть чужого парня.

Наконец, зажигаются фары Лексуса, и машина, сдав назад, выезжает со стоянки. Смотрю ей вслед, пока она не исчезает за поворотом, и только потом возвращаюсь в комнату.

Светы нет, наверное, убежала к своим одногруппницам на второй этаж.

Я съедаю яблоко и, немного подумав, решаю вынуть номер Саши из черного списка. Возможно так, поводов встречаться лично у нас будет меньше.

Глава 26.

Не знаю, что Греховцев сделал или сказал Алине, но на следующий день она упорно делает вид, что я прозрачная. Проходит мимо со своей свитой, едва не сбивая с ног густым ароматом элитного, парфюма и даже не смотрит в мою сторону.

Зато я успеваю убедиться, что никаких телесных повреждений ей вчера не нанесла.

Слава всем Богам!

Однако ее подружки все же удостаивают меня вниманием, всем видом при этом выказывая свое презрение.

Переживу.

Встречаемся с Леной у кофейного автомата и, купив себе по стаканчику капучино, не спеша идем в аудиторию на первую лекцию. Она, видимо, еще не в курсе вчерашнего инцидента, поэтому ведет себя как обычно. А вот до остальных студентов информация уже докатилась.

- О! Наш Майк Тайсон пришел, – слышу чей-то тихий смех.

- Там, говорят, эпичный махач был…

Моя голова сама втягивается в плечи. От стыда горят уши, в горле пересыхает.

- О чем это они? – шепчет на ухо Лена.

Я неопределенно дергаю плечами. Допиваю кофе и, поставив пустой стаканчик на край стола, вынимаю из рюкзака учебные принадлежности.

Делать, что угодно, лишь бы не ловить на себе насмешливые взгляды.

Своевременный приход Королевой мгновенно прерывает все смешки. На ее лекциях это смерти подобно.

Я немного успокаиваюсь, концентрирую внимание на новой теме, но спустя двадцать минут после начала занятий дверь аудитории открывается и в образовавшуюся щель пролазит голова студента.

- Стрельцову в деканат!

Ну, уж нет! Не пойду я к нему!

Склонив голову над тетрадкой, старательно подчеркиваю термины красной пастой.

- Стрельцова есть в аудитории? – гремит голос Королевой.

- Есть, есть… - слышится ото всюду.

- Стрельцова, на выход!

Делать нечего. Закрыв тетрадь, встаю и быстро прохожу вдоль стенки на выход. Толкнув от себя тяжелую дверь, выхожу в коридор.

Сразу напротив стоит Саша. Опираясь на стену спиной и заложив руки в карманы.

- Я же вынула тебя из черного списка.

- Не знал… Поговорим?.. – оттолкнувшись, подходит и обхватывает мою ладонь пальцами.

Оба вздрагиваем и смотрим на наши сцепленные руки. Я пытаюсь выдернуть свою, но Греховцев усиливает захват. Бесполезно.

Мы проходим до конца коридора и сворачиваем в тупиковый «аппендикс», заканчивающийся дверью с надписью «Архив».

- О чем ты хотел поговорить? – спрашиваю негромко.

- Я поговорил с Алиной, она больше к тебе не подойдет.

- Ух ты! Здорово! Спасибище! – проговариваю без энтузиазма.

Саша вздыхает, припав плечом к стенке, складывает руки на груди. я смотрю в сторону, на ту самую табличку «Архив». Пауза затягивается, и воздух вокруг нас заметно тяжелеет.

- В субботу у Кира День Рождения.

- Да, я помню.

- Поедем вместе, - предлагает он.

- Алина с нами поедет? – перевожу взгляд на его грудь, выше смотреть не осмеливаюсь.

- Она не приглашена.

- Жаль… но у меня с тобой поехать не получится. Мама приезжает, мы договорились встретиться с ней здесь. Приедем на День Рождения вместе.

- Класс… - бормочет парень, а у меня складывается впечатление, что эта реплика относится напрямую к моей маме.

Он ее не любит. Никогда не любил и не скрывал этого. Как, впрочем, и Герман Дмитриевич.

- Даша…

В этот самый момент дверь Архива открывается и из нее выходит полная старушка в очках с толстыми стеклами. Спустив их на кончик носа, строго на нас смотрит.

- Почему не на занятиях?

- Клавдия Петровна, мы уже идем, - подарив сладкую улыбку, касается ее плеча.

- Ох, Саша, Саша, - укоризненно на нее глядя, качает она головой.

А затем, развернувшись, снова скрывается за дверью.

Как только Клавдия Петровна уходит, улыбка на лице Греховцева тает.

- Я пойду…

- Подожди, - обхватив мое лицо руками, он прижимается губами прежде, чем я успеваю что-либо понять.

На этот раз действует без напора. Втянув нижнюю губу, проходится по ней языком. Этого оказывается достаточно, чтобы мое тело превратилось в кусок мягкой глины, а мозг размяк до состояния клубничного желе. Положив руки на его грудь, я слабовольно сама к нему льну.

Саша глухо стонет, дергает меня рывком на себя, пальцами впивается в поясницу.

Я не хочу его отталкивать, не хочу, чтобы поцелуй прекратился, но… так нельзя.

- Саш, хватит…

- Давай, переспим!

- Что?..

Уткнувшись в мой лоб своим, он тяжело дышит. На лице мука.

- Давай, переспим, Даш… Я не могу думать ни о чем другом.

Я быстро облизываю губы. Во мне схлестываются два противоположных желания. Уступить ему и согласиться или бежать, сверкая пятками.

Если секс случится, он мне понравится. Я чувствую это каждой своей порой, каждым рецептором. И тогда я окончательно в него влюблюсь. А он – нет.

- А дальше что будет? После того, как мы переспим?

Греховцев молчит. Смотрит мне в глаза и молчит.

Ничего дальше не будет.

Выбираюсь из его объятий и поправляю на себе одежду. Саша больше меня не трогает, встав ко мне полубоком, достает из кармана жужжащий телефон.

Я успеваю увидеть имя на экране.